Первые — горелые,
Вторые — золотые.
Третьи — умытые, золотом покрытые.
А четвертые — в носу догоняют колбасу.
Мы с мужем знаем этот стишок наизусть. Его притащила из сада дочь. И он стал вроде домашнего правила. Амелия старается везде быть золотой. А я вспоминаю время, когда она была не в курсе про всю эту безумную очередность.
Раньше утром, спускаясь по лестнице завтракать, она хотела быть только первой. Мужа не надо было уговаривать не торопиться. Если возможно, он проваляется в кровати столько времени, за которое любая дымящаяся каша превратится в холодец. Но у меня в 9 клиент, и надо успеть спровадить дочь в сад. А по лестнице я не могу идти первой. И я плетусь за дочкой словно нетерпеливый подросток за шаркающей бабушкой, повторяя про себя, что две минуты ничего не решат и я могу подождать. Она аккуратно ставит тапочек к тапочку, останавливаясь порассуждать о трудностях адаптации в детском саду. Я громко вздыхаю и борюсь с желанием схватить дочь под мышку и за пару секунд преодолеть оставшиеся ступеньки. Я раздражаюсь. Не знаю, можно еще медленнее идти по лестнице? Разве что ползти. У меня был такой опыт.  И это не то, что вы подумали. Я тогда как раз была на костылях и попасть на второй этаж могла только ползком. Пока не научилась прыгать на одной ноге вверх по лестнице. И вот я ползу теперь добровольно, боясь пробудить гнев моей дочери и сгорая от нетерпения.
Но вот она выучила этот стишок. И теперь первые — горелые! А это значит, что я могу запросто спуститься к завтраку так быстро как хочу. Хоть по перилам (это моя давняя мечта, но боюсь, перила не выдержат моего …ээээ….ммм… эмоционального гнета). Но у меня появился другой повод для раздражения. Ведь если дочь может позволить мне спуститься первой, ей не надо торопиться самой. Она может играть в своей комнате, рисовать, и заманить ее на завтрак становится не просто. Пока каша на столе, подчиняясь законам физики, переходит из жидкого состояния в твердое, я как мантру  повторяю про себя «первые горелые вторые золотые, третьи — умытые, золотом покрытые…» А что действует! Это успокаивает. Или по крайней мере — отвлекает.
Но не одна я с утра порой злюсь. Детский гнев иногда страшнее взрослого. Итак, нас трое. Кто-то должен стать горелым, кто-то золотым, а кто-то, соответственно, покрытым золотом. Фокус в том, что мне нужно есть не достаточно быстро, чтобы не стать горелой (это папина роль), но и следить за тем, чтобы не оказаться ненароком золотой. Порой я думаю, может, мне вообще не есть. Заодно похудею к лету.
Недавно, завтракая, я зачиталась вашими комментариями. Вдруг подпрыгиваю от амелиного «Мама, никаких гаджетов за столом!» — это ее обязанность за этим следить. Ладно. Ты права. Правило — для всех правило. Договорились, убираю. Сижу себе спокойно, ем. И чуть не поперхиваюсь последней ложкой овсянки «Ааааа, мама, как ты могла?!» — град слез, гримаса обиды. «Господи, что еще? Я ж убрала телефон…» По круглым глазам мужа вижу, что я крупно облажалась. Пытаюсь понять, что не так. «Ты золотаааяяяаааа!» — рыдает в голос дочь. Первая мысль: «Так это ж хорошо!» Тьфу, нет. Это, похоже, плохо. Я раньше времени доела кашу.
И вот так моя дочь сталкивается с несправедливостью и жестокостью этого мира. И оказывается она это вполне нормально переживает. Я вспоминаю свои же советы и говорю: «Ты хотела быть золотой, но я съела кашу быстрее, и теперь ты расстроена и злишься на меня». «Да, я хотела быть золотой!» «Ты очень хотела быть золотой». «Да» — спокойно отвечает дочь, у которой слезы уже высохли, словно их и не было. Конечно, не всегда так легко удается справиться с ее гневом, но пока что маленький командир спокойно покрывается золотом и идет чистить зубы.А на этом мое бодрое утро не заканчивается.
Вы, наверное, решили, что в нашем доме психи только женщины. Вот и нет. Мужа дико раздражают очистки в кухонной мойке. Мы живем вместе много лет, но всякий раз, когда я забываю убрать за собой мусор из раковины (хочется верить, что я не провоцирую его бессознательно, а лишь следую за привычкой), всякий раз он раздражается и отпускает колкое замечание.  И вот уже решив, что все утренние всплески позади, слышу из кухни: «Ты опять перепутала раковину с помойным ведром?!» Я шепчу про себя: «Первые горелые, вторые золотые…» А мы с вами на этой неделе и следующей говорим о гневе. Своем собственном и детском.
Расскажите, пожалуйста, чем для вас сложен детский гнев? Или может не сложен? Что вы испытываете, когда ребенок злится? Как поступаете в таких ситуациях? Как выражаете свою злость и раздражение?