«Отдай мне сейчас же пряник!»

☕️ Дело было пару лет назад, прямо перед новым годом когда в кофейне начинают предлагать кофе рождественской обжарки и имбирные пряники-человечки. Мы с мужем и дочерью решили напитаться праздничным настроением и калориями, оделись в одинаковые свитера и пошли в кофейню. Приходим значит. Очередь как в советское время за хлебом. Все хотят кофе рождественской обжарки и побольше калорий. Мы тоже хотим. Встаем в очередь. Дочь бегает рядом. Она в свитере. Ей жарко. А еще она хочет пряник с кассы. Прямо сейчас. До полдника. Сейчас съедим творожок и будет пряник. Творог не хочет. Только пряник. Все же вокруг едят пряники, почему ей нельзя? Не проходит и пяти минут как мы в этом милом месте, а дочь уже канючит. Я понимаю, что это плохой признак, что прогноз не утешителен. Я начинаю потеть под свитером. Смотрю на мужа тревожным взглядом. Он словно с другой планеты, радуется, кофе выбирает, с дочкой щебечет. Ты что, не понимаешь, что сейчас будет? Нет, он не понимает. Он не потеет. Потею только я.
Я пытаюсь отвлечься от пессимистичных мыслей, делать вид, что не вижу, как Амелия схватила 50 трубочек сразу и раскладывает их по всем столикам, приставая к посетителям. Я вспоминаю: я ж раньше мечтала, что вот мы такие с ребенком придем в кафе, она в платишке, милый такой ребенок, пьет молоко, мы капуччино с мужем похлебываем и ведем беседы, а вокруг люди умиляются-умиляются-умиляются… — Это ваша девочка? — слышу голос за спиной.
Хочу сказать «нет, не моя», но женщину в вязаном платье не провести. У нас же одинаковые свитера. Смотрю на Амелию, она раскрывает пакетики с сахаром и высыпает содержимое на пол. Где муж? До него до сих пор не дошло как мы влипли, видимо, потому что он преспокойно разглядывает витрину с кофе неподалеку. Джингл белс в кафе звучит совсем недружелюбно, а как-то нервно и пронзительно.
Наконец, подходит наша очередь. Я носком сапога заметаю белую смерть под прилавок, привлекаю внимание Амелии к пряникам. Она тут же хватает тот, что больше ее головы, и довольная бежит к столику, который занял муж. Мы получаем свой кофе с именами на стаканчиках.
В моем идеальном мире в этот момент мы должны кого-то попросить сделать семейное фото с одинаковыми стаканчиками из старбакса (боже, откуда в моей голове эти клише?!), но все мое внимание поглощено попыткой забрать у Амелии половину пряника, в который она вгрызлась и уничтожает его со скоростью термита. Я думаю, что я за горе-мать. Сейчас наестся сладкого, опять будет понос. Творог киснет в сумке, почему-то мне кажется жизненно-важно накормить ее сейчас творогом. Я пытаюсь уговорить дочь отдать мне половину пряника, что это слишком много. Пытаюсь не слышать мужа, который зудит рядом «да, ладно, пусть уже ест», это только больше меня раздражает, что он там понимает про правильное питание и режим?! Мне кажется сейчас очень важно быть принципиальной и поставить границу, что так нельзя (хотя, вероятно, я просто злюсь, что вся очередь лицезреет мое педагогическое фиаско). Все мое терпение, понимание и адекватность тонут под волной раздражения. Я произношу приказ: «Отдай мне сейчас же пряник!», на секунду время останавливается как в кино, а потом я слышу оглушительный ор. Моя рождественская овечка превращается в кошмар перед Рождеством, и мы с мужем немеем над капучино и расчлененным пряником.
Старбакс находится в Меге и мне кажется, что ее слышно в Ашане, Стокманне и Икее. Я хватаю ее и выношу из кафе, не понимая куда мне с ней орущей притулиться. За нами следуют встревоженно-осуждающие взгляды. Мы встаем около ювелирного магазина и Амелин крик отпугивает покупателей похлеще цен. Я пытаюсь ее успокоить. Ничего не помогает, а я не могу сосредоточиться думая о том насколько громко она орет. Я слишком поздно понимаю, что пора уходить на улицу. Зима. Мы без верхней одежды, чтобы заново все это натянуть на дочь нужно время и силы. А она уже в полнейшем раздрае. Я вдруг вспоминаю про отражение и говорю: «Все очень плохо, ты жутко расстроена». Замечаю, что она хотя бы реагирует на меня. Я так эмоционально вымотона, что могу лишь обнять ее и сказать нечто вроде «давай договоримся, я не против дать тебе весь пряник. Сейчас ты съешь голову и руки, а ноги завернешь в салфетку и съешь дома после ужина. Они твои». Звучит ужасно, но, вроде, действует. Еще, кажется, я сообщаю, что нам придется уйти вообще без пряника, если она продолжит кричать. Похоже идея с салфеткой ей нравится. Крик прекращается. Мы обе красные и усталые возвращаемся в кафе к мужу. Я стараюсь не обращать внимания на любопытные взгляды вокруг и не представлять, что эти люди думают обо мне, и радуюсь, что хотя бы не отшлепала ее. А я была близка. Дочь грызет пряник. Муж в шоке. Допиваю холодный кофе.
Я люблю Страбакс. ☕️
В следующих статьях мы разберем какие ошибки я совершила во время этой сцены в кафе, бывают ли непослушные и капризные дети и что с ними делать, не попадая под статьи уголовного кодекса. Ну а ниже — аттракцион для самых смелых: рассказывайте о своих жутких случаях на людях.